ОДИН — НА ОСТРОВЕ

Виктор Минеев, единственный житель трёх островных деревень. Связаться с ним невозможно: нет телефона, хотя сотовая связь ловит прекрасно. 

А ещё нет электричества, канализации, колодца, только радиоприёмник на батарейках. Если хочется напиться чаю, воду берёт в озере, постирать — тоже в озере, сапоги помыть — всё там же. И при этом ни разу не болел! А ведь 70 годков уже! 

— Минея-то? Знаю, кто ж его не знает! О нём рыбаки легенды слагают. Когда плывёт, за версту его слыхать. А в день может озеро два-три раза обогнуть, коли нужда такая есть. Все удивляются, как живёт этот чудак-человек, один как перст в этих местах. А он, кажется, доволен, — весело рассказывает нам наш проводник Анатолий Егунов. 

Когда мы решили посетить отшельника Минеева и кинулись искать провожатого, Анатолий с большим удовольствием согласился довезти нас до пустующей деревеньки. Два часа на машине — и вот мы у озера Великое. А дальше — только на лодке. Сорок минут по воде — и вот показалась суша. 

На стыке трёх районов 

Тут, на стыке трёх районов — Калининского, Рамешковского и Кимрского, расположились три островные деревеньки: Петровское, Заречье и Остров. Вокруг них — сплошь вода да болота. Добраться сюда непросто: зимой по льду, а в остальное время — на лодке или по болотам. Смельчаков, готовых идти через болото, находится мало, поэтому добираются на острова на моторных лодках. Причём не меньше получаса в пути. Не ближний свет, как говорится. 

Когда-то в этих деревушках было людно — был колхоз, кипела жизнь, в каждом дворе детвора бегала. Но со времён Советов стали деревни-острова пустеть, да так и опустели вконец. Оставалось до недавних времён тут не более десятка жителей, да и те — кто уехал, кто богу душу отдал. Единственным жителем этих краёв остался лишь Виктор Минеев. 

Мы постучались в избу. Дед Миней, так его прозвали знакомые, отворил дверь и добродушно улыбнулся. Поговорке «Незваный гость хуже татарина» он давно дал отставку и рад любым гостям, даже самым непрошеным. Пригнувшись, Виктор вышел на порог. Когда он вытянулся в полный рост, мы ахнули. Перед нами стоял эдакий былинный русский богатырь — косая сажень в плечах, кулаки — как два молота. А глаза — добрые и приветливые. 

— А вы откуда пожаловали? — начал беседу Минеев, потирая руки. — Из города? Далече, ребята вы забрались. Ну присоединяйтесь, я как раз только обедать сел, — кивнул он в сторону избы. Мы поблагодарили хозяина за радушие и уселись во дворе на бочку. Рядом сел дед Миней. 

— Красиво у нас, правда? — вздохнул богатырь. — Люблю я эти места больно, хорошо мне тут. Правда, недавно три дня на озере ночевал, в лодке. Поехал за пенсией, в Сутоки, деревня есть такая. До неё тут рукой подать, всего-то 12 километров! Сел в лодку, взял в руки вёсла, и вперёд. Так и плыл, а на обратном пути ветром и дождём прижало. Пять метров отойду, и опять назад жмёт. Пристал я к отмели небольшой, так и провёл трое суток. Хорошо ещё, что за пенсией ездил, я же оттуда сразу и еду на месяц везу. Все мешки замокли с харчами. Зато кабачковая икра у меня с собой была, целых две банки. Так я уж её смаковал, на два раза растянул — причмокнул Миней, — Еле до дому дошёл, так и свалился в избу. 

«Мне без людей лучше» 

После этого рассказа стало понятно, почему про Минеева в округе легенды ходят. Чего-чего, а силы и здоровья у него не отнять. А родом Виктор Минеев как раз из этих мест. В 1959 году работал он киномехаником. Народу здесь тогда много проживало, на островах и в деревнях всё было — и магазин, и школа, и клуб. Потом Виктора забрали в армию. А когда он вернулся, решил не сидеть на месте, а по миру поколесить, судьбу попытать. 

— Много где я был, разные города видел, и большие, и маленькие. Одно время в Сочи киномехаником работал — вспоминает Минеев. — Но где бы ни останавливался, не мог я это место своим домом назвать. Обратно меня тянуло, на землю родную, как магнитом. Наконец не выдержал, бросил всё и 1978 году вернулся обратно. Купил дом и зажил в тишине и спокойствии. Пять лет назад ещё работал почтальоном, потому что жило в деревнях несколько человек. А потом людей и вовсе не стало, только дачники иногда приезжают. Но по мне — так даже лучше. У меня приёмник есть — там всё говорят, что в мире случилось. А когда на «большую землю» выезжаю, за пенсией или за продуктами, так я там долго находиться не могу. Всюду болтовня, суета бесполезная. Бегу в лодку так, аж пятки сверкают. Вслед только и слышу: куда ты, Миней? Чай, чёрта увидал? 

Так уж вышло, что остался Миней на целом свете один. Ни жены не нажил, ни детей. Не сложилось, говорит. Сватались к нему, приезжали, да только всё не то. Нравилась ему когда-то в молодости девушка, больно хорошая была. Но за Минея идти не захотела, учиться в город уехала. Там и вышла замуж. С тех пор больше никто нашему богатырю не приглянулся. 

— А и что из того? Жена, конечно, дело хорошее, но сейчас на ком жениться? Развалили село, а оно ж невест давало! — сокрушается Виктор. — Девчушки на селе какие были? Работящие, кроткие да ласковые. А сейчас, мне рассказывают, мужняя жена даже посуду не моет! Срам, да и только! 

«Меня природа лечит» 

Виктор Минеев хоть работящих женщин уважает, но и сам любой фору даст. За годы, прожитые в одиночестве, он и готовить научился, и шить, и по хозяйству ходить. Как-то по весне ранней привёл себе Виктор из райцентра корову и бычка. Больше десяти километров по льду гнал, жизнью рисковал. Но дошли благополучно. Построил он на острове коровник, скотину определил. Доил бурёнку сам, молоко, творог да сыр — всё в доме водилось. На зиму косил сено в деревеньках близлежащих. Зимой же впрягался в сани и пешком ходил за этим сеном бог весь куда. 

— Иду я с санями, а мимо меня мальчишки городские на «Буране» проезжают, катаются, и глаза потирают — то ли глюк, то ли вправду мужик в сани впрягся. Я посмеюсь, и дальше пойду. А если не сено, так брёвно на себе тащу. Вон, эту избу с нарами сам соорудил. Натаскал брёвен на себе, да и сложил. И печку сам сделал. Готовить обожаю. А любимое блюдо моё — тушёнка русская и картошка. В котелок чугунный положишь, лаврушки кинешь — и в печку до кондиции. А дух-то какой идёт! Ну и сто граммов, конечно. Но не злоупотребляю этим делом, как некоторые. Выпью рюмку, для здоровья, и хватит! Болеть? Да нет, не приходилось — будто извиняясь, разводит руками Миней. — «Скорую», конечно, тут точно не дождешься, если только на вертолёте прилетят. У меня аптечка где-то есть, правда ни разу в неё заглядывать не приходилось, поди пропали лекарства-то! Но мне всё нипочём. Меня природа лечит, озеро да кошка моя. Корову с бычком продал, решил огород разбить. Картошечка скоро будет своя, морковка да капуста. Вы торопитесь уже? Эх, ну до свидания. Вы вспоминайте меня иногда, ладно? Мне приятно будет…